— Как они говорят, — пробормотал Леонардо.

Долф порадовался, что сомнения на этот счет появились не только у него.

— Почему ты решил, что монахи не настоящие?

— Меня удивило, что они выслушали тебя до конца, — задумчиво пояснил Леонардо, — а ведь им пристало возмутиться, объявить тебя еретиком.

— Мне казалось, я обратился к ним с самой благочестивой речью, — наивно ответил Долф.

Леонардо затрясся от смеха.

— Рудолф, друг мой, никогда в жизни я не слыхал более странных вещей, чем нынче вечером от тебя. Ты необыкновенно умен. Одного не пойму: как ты успел набраться всей этой премудрости в свои юные годы. Но рассуждаешь ты как истинный еретик. На твоем месте я бы вел себя осмотрительнее.

Долф вздохнул. Прав Леонардо: как ни старайся, изобразить религиозное рвение, которого не чувствуешь, ему не под силу.

— Я лишь слово в слово повторил то, что говорили они сами о приказах свыше и прочем, — принялся объяснять он.

Студент поднялся, пристально глядя на Долфа.

— Ты искренне верил в то, о чем говорил, Рудолф?

Мальчик почувствовал, что краснеет. К счастью, огонь уже едва теплился, так что итальянец ничего не заметил.

— Ты так же мало веришь всему этому, как и я сам Рудолф. Ведь я тоже немало путешествовал и кое-что повидал. Думаю, Николас не обманывает ребят его самого дурачат двое мошенников с притворно умильными физиономиями и в рясах с чужого плеча. Никакие это не монахи. Самый последний служка тут же заткнул бы тебе рот. А эти? Внимательно выслушали твои советы. Похоже этой парочке выгодно доставить в Геную как можно больше ребят целыми и невредимыми. Для чего? Ты задавал себе этот вопрос, Рудолф?

— Конечно, — немедля отозвался Долф.

— Тогда не нужно долго объяснять, чего тебе следует остерегаться и почему необходимо соблюдать осторожность.

Леонардо собирался заснуть, но Долф схватил его за руку:

— Друг, ты веришь, что морская пучина расступится перед нами?

Студент лишь хмыкнул в ответ.

— Ты веришь в чудеса?

— Иной раз приходится верить. — Леонардо опять привстал. — Ты, например, самое настоящее чудо. В то мгновение, когда мне грозила гибель от рук бандитов, ты словно с неба свалился, чтобы спасти меня. А еще ты принес с собой непостижимую тайну арабского исчисления! Вместе мы попали в самую гущу этого крестового похода, и снова чудо: чужеземец, неожиданно явившийся накануне Святого Яна, оказывается более опытным и знающим, нежели те кто стоят во главе этого похода. И ты еще спрашиваешь, верю ли я в чудеса. Да со мной, кроме чудес, ничего и не случается.

Долфу стало весело, и его настроение передалось Леонардо.

— Доброй ночи.

Не прошло и пяти минут, как друзья крепко спали.

ОПАСНАЯ ОХОТА

После ночи, которую ребята провели на заболоченном поле к югу от Страсбурга, дела пошли на лад. Ежевечерне, выслушав проповедь — дон Ансельм не упускал случая еще раз напомнить о благородной цели похода — и помолившись, ребята расходились по отрядам, которыми командовали Долф, Леонардо, Франк, Петер и Каролюс. Первое время трудно было навести порядок, но мало-помалу все стало на свои места.

Тяжелобольных, находившихся отныне под неусыпным присмотром, разместили в повозке. Хильда, маленькая королева Иерусалима, выхаживала их. И не только потому, что ей хотелось устроиться в повозке. В монастыре, где воспитывалась Хильда, девочек обучали уходу за больными. Довольная тем, что ей поручили это милосердное дело, Хильда подобрала нескольких подружек себе в помощь, обучила их заваривать настои из целебных трав, готовить больным пищу и укрепляющие снадобья. Бинтов, конечно, не было, но ребята научились делать их. Своеобразная процедура изготовления бинтов порядком удивила Долфа.

Девочки сплетали из жестких травяных стеблей широкие полосы, затем сворачивали их и складывали про запас.

Кровоточащие раны сначала покрывали слоем травы, предварительно пережеванной: зелень, смешанная со слюной, оказывала кровоостанавливающее и противовоспалительное действие при том, что траву давали жевать абсолютно здоровым ребятам. На подобный «тампон» накладывалась повязка, сплетенная из травы, которую туго затягивали.

Готово. К изумлению Долфа, случаев заражения крови почти не было. Значит, слюна здоровых людей обладает дезинфицирующими свойствами. Прошло немного времени, и Долф убедился, что службу милосердия можно полностью доверить Хильде ван Марбург. Привычка принимать решения и отдавать приказы была у нее в крови.

Не пришлось, шагать пешком и Николасу: кто-то должен был править волами. Но когда оба монаха тоже вознамерились забраться в повозку, Долф запротестовал.

— Так вы не хотите разделить тяготы со своей паствой?! — вскричал он так, чтобы его услышали находившиеся вблизи.

Монахам, опасавшимся за свой престиж, не оставалось ничего, кроме как трусить за повозкой. Дон Ансельм полоснул Долфа злобным взглядом, и мальчик понял: отныне он приобрел заклятого врага. Долф тут же отогнал эту мысль — и без того хлопот достаточно, чтобы обращать внимание на лжемонаха.

Фредо, сын воина, знал толк в подготовке защитников.

Долф потихоньку называл эти отряды «боевиками».

Ребята с азартом принялись за изготовление стрел, луков, дубинок. Каролюс обучал их стрельбе, Леонардо показывал, как орудовать дубинкой, попадая точно по цели.

Мальчишки, настроенные по-боевому, несли по ночам вахту на подходах к огромному лагерю, каждые два часа сменяя друг друга. А днем они то и дело появлялись в разных концах растянувшегося на многие километры шествия, утихомиривали забияк, прикрывали голову и хвост колонны, отгоняли зверье. Но страшнее хищников все-таки были люди. Рассерженные крестьяне опасались, как бы многотысячная толпа не вытоптала их посевы, не опустошила поля. Иной раз обедневшие дворяне норовили выкрасть детей, чтобы затем выгодно продать их или самим поживиться дармовой рабочей силой. Подозрительные личности, неизвестно с какими намерениями, терлись среди детей. Теперь отряды стражников держали всех на расстоянии, и ребята наконец почувствовали себя в относительной безопасности.

В то же время сами «боевики» были далеко не образцом поведения. Парни, заполучив оружие, поддавались соблазну покуражиться над младшими и более слабыми.

Но каждый был уверен: стоит пожаловаться Леонардо — и он защитит.

Долф при постоянной дружеской поддержке Леонардо, совершенно по стремясь к тому, стал подлинным руководителем похода. Он принес из двадцатого века нечто дотоле неведомое большинству этих ребят: сознание ответственности за ближних, чувство долга, которое он, дитя своего времени, впитал с младенчества. Для него все дети были равны. Он не делал различий между крепостными и знатью, вольными горожанами и бездомными нищими.

Всякого оценивал по его достоинствам. Ребята знали: если ты наделен хоть каким-нибудь талантом, тебе непременно дадут попробовать силы в любимом деле. Именно так Петер, с рождения влачивший жалкое существование крепостного, стал признанным командиром рыбаков. Он щедро делился со всеми умением плести рыболовные снасти, издалека распознавать подводные течения, выдававшие, где прячется рыба. В команду рыбаков набирали только тех, кто умел плавать. Они вносили заметную лепту в дневной рацион путников и потому пользовались всеобщим уважением.

Каролюс, главный стрелок, подобрал в помощники Эверарта и мускулистого Берто, а теперь со свойственным ему пылом тренировал свою команду. Стрелки трудились на славу. Они понимали, что это занятие можно счесть браконьерством, которое признавалось одним из тягчайших преступлений того времени, и старались не попадаться на пути охотничьих выездов знати. А это удавалось далеко не всегда. Бывало, что ребят догонял разъяренный лесник, настигали скорые на расправу крестьяне или их взбешенный господин. Тут уж спасало только бегство, если, конечно, маленький Каролюс, пустив в ход все свое красноречие и знание придворных нравов, не убеждал мечущего громы и молнии владельца угодий, что Господь повелел пилигримам кормиться всеми плодами, которыми изобилует его земля. Через некоторое время юные охотники стали действовать хитрее, благополучно избегая хозяйской мести, поскольку колонна продвигалась все дальше и можно было не опасаться, что их схватят дважды на одном и том же месте.